Непостижимым образом физическое сердце человека связано со всеми переживаниями души человеческой. Об этой тесной связи свидетельствует Священное Писание и святые отцы, а также и представители науки. Господь говорит: «Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Мф. 6, 21) и: «Да не смущается сердце ваше» (Ин. 14, 1); «возрадуется сердце ваше» (Ин. II, 23) и т.д.
     А преп. Макарий Великий пишет: «Сердце правит всем организмом, и когда благодать займет все отделения сердца, то господствует над всеми помыслами и членами, ибо там ум и все помыслы душевные».
     Если Господь посещает человека, то опять-таки сердце является Его вместилищем. Об этом так говорит преп. Ефрем Сирианин: «Недоступный для всякого ума входит в сердце и обитает в нем, сокровенный от огнезрачных (Ангелов) обретается в сердце. Земля не выносит стопы Его; а чистое сердце носит Его в себе».
     Поэтому пр. Нил Синайский говорит так: «Сердце каждого из нас есть домашняя церковь». А священник Павел Флоренский пишет: «Сердце есть херувимская сердцевина нашей души». А вот и мнение науки – академика И. П. Павлова – о значении сердца (из работы «О смерти человека»).
     «Современный цивилизованный человек, путем работы над собой, приучается скрывать свои мышечные рефлексы, и только изменения сердечной деятельности все еще могут указать нам на его переживания. Таким образом, сердце и осталось для нас органом чувств, также указывающим наше объективное состояние и всегда его изобличающим».
     Итак, физическое сердце человека (или точнее – нервные узлы сердца) является тем местом, где душа человека таинственно соприкасается с его телом. Так произошло понятие о «душевном сердце» как центре всех важнейших психических проявлений души.
     Отсюда следует и решение вопроса – по каким признакам нужно судить о достоинствах всякого человека.
     Мы часто склонны судить о людях по их словам. Но слова часто бывают лживы. Невозможно сразу познать человека и по делам его. Всех дел человека мы не узнаем, а те добрые дела, которые мы увидим, могут делаться для вида, для обмана и иметь в основе своей тщеславие, гордость, стремление обольстить.
     Недаром народная пословица говорит: «Чтобы узнать как следует человека, надо съесть с ним два пуда соли», т.е. жить с ним очень длительное время. Только тогда мы сможем разгадать истинную сущность человека – его сердце, которое есть совокупность его тайных желаний, стремлений, склонностей и привязанностей.
     И только сердце характеризует состояние души человека, определяет его ценность, его духовную высоту или его низкое состояние. Господь говорит: «Из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления. Это оскверняет человека» (Мф. 15,19-20).
     А преп. Макарий Великий пишет: «К чему привязано сердце человека и к чему влечет его пожелание, то и бывает для него богом».
     «Разум (или ум) – слуга сердца», – говорит и мудрый пастырь о. Иоанн Кронштадтский.
     Как определяет один философ, «разум играет лишь роль регулятора, диспетчера, командира огромной армии, которая состоит из творческих импульсов – стимулов человеческой личности».
     Таким образом, не ум, а сердце является истинным господином в человеке. Можно наблюдать, что ум играет всегда подчиненную роль и обычно бессилен бывает повлиять на сердце, сам являясь слугой последнего. Так при испорченности сердца ум способен оправдать все низкие поступки человека. Своих ближних и знакомых человек судит в зависимости от сердечной симпатии или антипатии к последним.
     Также трудно, а может быть, и невозможно переубедить человека в каком-либо положении, если это положение не согласуется у него с известными эмоциями.
     Поэтому, как пишет св. прав. Иоанн Кронштадтский: «При образовании чрезвычайно вредно развивать только рассудок и ум, оставляя без внимания сердце, – на сердце больше всего нужно обращать внимание; сердце – жизнь, но жизнь, испорченная грехом; нужно очистить этот источник жизни, нужно зажечь в нем чистый пламень жизни так, чтобы он горел и не угасал и давал направление всем мыслям, желаниям и стремлениям человека, всей его жизни.
     Общество растленно именно от недостатка воспитания христианского».
     Как указывают св. отцы, мы часто не желаем греха только по рассуждению, т.е. по уму. Но чувства наши в иных случаях побуждают ко греху, и тогда мы бываем сильно боримы греховными помыслами. Поэтому одно рассуждение не сильно победить в нас страсти.
     Следует учитывать, что всякая новая мысль, дошедшая до ума, вместе с тем падает и на сердце. Здесь она попадает как бы на пробный камень для проверки ее приемлемости для человека. Если только сердце одобрит ее, то она признается истинной и принимается.
     Это опробование мысли производится именно сердцем, а не умом с его логикой. Мысли, не нравящиеся сердцу, им отвергаются как ложные, причем сердце тотчас же дает поручение уму – опровергнуть мысль, доказать ее ложность.
     Иногда мысль бывает настолько правдоподобной, что уму сразу не удается ее опровергнуть. Тогда сердце начинает беспокоиться, человек раздражаться. (Отсюда старая латинская поговорка: «Юпитер, ты сердишься – значит, ты не прав».)
     Если уму удается это сделать, то человек успокаивается – если нет, то это ввергает человека в длительное беспокойство от внутреннего противоречия между повелениями сердца и суждениями разума. Начинается внутренняя борьба.
     Итак, в ряде случаев можно наблюдать очевидное противоречие сердца и ума. Ум диктует человеку один поступок, а сердце (чувство или страсть) велит делать другое.
     Усилия человека, работающего над собой, могут иметь разные направления. Чаще всего они направляются к развитию ума, т.е. к накапливанию знания. Очень редко стремятся к очищению сердца даже в среде христиан.
     В современности первое направление неизмеримо преобладает над вторым. Светский ученый – идеал современности; чистота сердца – святость – почти перестала служить предметом стремления. Между тем чистое сердце есть сосуд Духа Святого, это божество на земле, это свет, счастье и радость для окружающих его, хотя бы с этим сердцем сочеталось образование простолюдина.
     Значение в человеке сердца характеризуется и на искусстве влияния на людей.
     Кто знаком с этим искусством, тот знает, что чаще всего бесполезно взывать к разуму, пробовать переубедить человека логическими доводами, победить диалектикой. Ключ успеха – уметь задеть сердце человека, найти вход в него, найти в нем «слабое место», как то часто – тщеславие, сребролюбие и т.п.
     После ублажения сердца человека и ум его будет склонен к тем положениям, которые ему пробуют привить. Мудрый ап. Павел так начал свою защитительную речь перед Феликсом: «Зная, что ты многие годы справедливо судишь народ сей» и т.д. (Деян. 24,10).
     Умная Иудифь, когда хотела расположить к себе сердце предводителя войск Навуходоносора – Олоферна – так повела свою речь: «Ибо мы слышали о твоей мудрости и хитрости ума твоего, и всей земле известно, что ты один добр во всем царстве, силен в знании, и дивен в воинских подвигах» (Иудифь II, 8).
     А мудрый патриарх Иаков до встречи с братом Исавом счел нужным предварительно умилостивить его подарками – вперед посланных стад из коз, овец, верблюдов, ослов и т.д. (Быт. 32, 13-21).
     Чувство очищенного сердца есть более верный показатель истины, чем заключение ума: так Лука и Клеопа, шедшие в Еммаус, не могли умом распознать Христа, но сердце их не обмануло и «горело» в течение встречи с Господом (Лк. 24, 23).
     «Чувства (сердца) навыком приучены к различению добра и зла», – пишет об этом же ап. Павел (Евр. 5, 14).
     Чтобы понять человека, надо прежде всего распознать его сердце. Однако это не так легко сделать. Как говорит пророк Давид: «Делают расследование за расследованием... до глубины сердца» (Пс. 67, 7). ^[*]
     Вместе с тем, как пишет схиархимандрит Софроний: «Подлинная христианская жизнь течет там, в глубоком сердце, сокрытом не только от посторонних взоров, но в полноте и от самого носителя этого сердца.
     Кто входил в этот таинственный чертог, тот, несомненно, испытал изумление перед тайной бытия... и сознает невозможность уловить процессы духовной жизни сердца, которое глубиной касается того бытия, где уже нет процессов».
     «Войди в себя, пребывай в сердце своем, ибо там Бог», – говорит Ефрем Сирин.
     А преп. Никифор пишет: «Когда ум соединится с сердцем, то исполняется неизреченной сладости и веселия. Тогда видится ему, как воистину Царство Небесное внутри нас есть».
     Различие в значении для человека сердца и ума становится особенно очевидным при отношении их к вечности.
     Чувство милосердия, любовь к истине (правде), нищета духа, кротость сердца и другие христианские добродетели, – все это переносится за гроб бессмертной душой, сохраняется для вечности.
     Это тот «актив», тот запас «елея мудрых дев» (Мф. 25, 2), который обуславливает приобщение души к Царству Истины и Красоты.
     Гнездящиеся в сердце земные страсти и пристрастия – это тот «пассив», который не дает возможности такого приобщения, ибо «не войдет в него ничто нечистое» (Откр. 21, 27).
     Достижения же ума здесь безразличны. Изощрен ли он, умудрен ли наукой и земными знаниями – все это не имеет никакого значения при суждении о пригодности души к Царству Небесному. И если двери Царства Небесного широко раскроются перед простецом с чистым сердцем, то они могут оказаться плотно закрытыми для ученого с мировым именем.
     Сердце человеческое можно сравнить с чашею, наполненною или благовониями, или, наоборот, веществами, издающими тошнотворный запах и смрад.
     Если сердце преисполнено любви Христовой, милосердия, нищеты духа, смирения, покорности воле Господней и т.д., то из такого сердца как бы несется веяние духовных благовоний, который приятны Богу и включают человека в сферу Царствия Божия.
     Смрад страстей – гнева, жестокости, гордости, сребролюбия, сластолюбия и т.д., включает человека в сферу господства сатаны, т.е. ада.
     Следует сказать, что духовные люди, обладающие способностью «духовного различения» сразу, могут определить и оценить сущность вновь встретившегося человека познанием его сердца так же, как можно сразу оценить содержание сосуда по физическому запаху из него. При значительном же уклонении сердца у человека в какую-либо крайность – добродетели или порока, последние уже прямо отражаются на внешности человека. Об этом так пишет старец Силуан:
     «Знал я одного мальчика, вид его был ангельский – смиренный, совестливый, кроткий; лицо белое с румянцем, глазки светлые, голубые, добрые и спокойные.
     Но когда он подрос, то стал жить нечисто и потерял благодать Божию; и когда ему было лет тридцать, то стал похож и на человека, и на беса, и на зверя, и на разбойника, и вид его был скаредный и страшный.
     Но видел я и другое. Видел я людей, которые пришли в монахи с лицами, искаженными от греха и страстей, но от покаяния и благочестивой жизни они изменились и стали очень благообразными».
     О том же говорит и о. Александр Ельчанинов, который пишет: «Грех – разрушительная сила, и прежде всего для своего носителя; даже физически грех затемняет, искажает лицо человека».

     Люди говорят о «мягком» и «жестком» сердце. Первое обычно бывает у детей; «жесткое» – у большинства взрослых.
     Как видно из этих терминов, для духовного сердца может протекать процесс, аналогичный склерозу физического сердца. Этот своеобразный склероз, как и физический склероз, усиливается обычно с возрастом.
     Причиной его является развитие в сердце страстей, порабощение греху, удаление от Бога, удаление от детской чистоты и невинности. От этого в человеке охладевает любовь к людям (с сохранением, может быть, пристрастия к близким из родных) и теряется отзывчивость к чужому горю; сердце делается немилосердным, «жестким». С отходом от детской чистоты теряется и способность к слезам.
     В женщину вложено Богом более нежное, любящее, отзывчивое и милосердное сердце, чем в мужчину. Поэтому и у взрослой женщины (в среднем) сердце «мягче», чем у мужчины, и женщина менее подвержена духовному «склерозу» сердца.
     К большому счастью человечества, духовный «склероз» сердца может быть совершенно излечен, в отличие от физического. Это достигается через глубокое покаяние и действие благодати.
     Тогда сердце человеческое молодеет, возвращается к детской чистоте и невинности, приобщается к Христовой любви, делается вновь отзывчивым, чувствительным, «мягким». Возвращается при этом ранее утраченная способность к слезам. Пророк Давид так характеризует этот процесс в своих псалмах: «Обновляется подобно орлу юность твоя» (Пс. 102, 5).
     Между сердцем и умом имеется естественная тесная связь. Болезни души обычно затрагивают сразу и сердце и ум, хотя некоторые из них, как, например, страсти, теснее связаны с сердцем.
     Также лишь при чистоте сердца может получить развитие благодатный разум веры. И постижения разумом веры трудно отделить от постижения сердцем.
     У подвижников благочестия появляется способность, при внимании к состоянию своего сердца, господствовать и над умом, т.е. над своими мыслями. Об этом так пишет схиархимандрит Софроний:
     «Ум, по мере очищения от страстей, становится более сильным и в борьбе с помыслами и более устойчивым в молитве и богомыслии; сердце же, освобождаясь от омрачения страстей, все духовное начинает видеть чище, яснее, до убедительной ощутимости.
     Ум, соединившись с сердцем, пребывает в таком состоянии, которое дает ему возможность видеть всякое движение, происходящее в «сфере подсознания». Пребывая внутри сердца, ум усматривает в окружении его появляющиеся образы и мысли, исходящие из сферы космического бытия и пытающиеся овладеть сердцем и умом человека.
     В форме помысла, т.е. мысли, связанной с тем или иным образом, является энергия того или иного духа. Натиск идущих извне помыслов чрезвычайно силен, и, чтобы ослабить его, подвижник нуждается в течение всего дня не допускать ни единого страстного взирания, не позволит себе пристрастия ни к чему».
     Итак, сердце является истинным господином души, и его значение для вечной жизни несравнимо выше значения ума. Лишь в сердце зарождается и живет любовь Христова, а про преимущество последней перед знанием так говорит ап. Павел:
     «Знание надмевает, а любовь назидает. Кто думает, что он знает что-нибудь, тот ничего не знает так, как должно знать. Но кто любит Бога, тому дано знание от Него» (1 Кор. 8,1-3).

     [*] У Грибоедова в «Горе от ума» выведен тип человека, совершенно аморального («картежник, шулер, дуэлист и крепко на руку нечист»), который, однако, умело разыгрывает из себя яркого поборника высших идей. Его приятель говорит так о его способностях: «Когда ж о честности высокой говорит, Каким-то демоном внушаем, В глазах огонь, лицо горит, – Сам плачет, а мы все рыдаем».