[2-6]   

Проф. И.М.Андреев

А.С.Пушкин
(Основные особенности личности и творчества гениального поэта)

      После более чем достаточной домашней подготовки встал вопрос об определении 12-летнего отрока Пушкина в какое-нибудь привилегированное учебное заведение для продолжения образования. В это время шла борьба за влияние между иезуитами и масонами. На семейном совете сначала решено было отдать Пушкина в Петербургский закрытый пансион отцов-иезуитов, в котором воспитывалось много детей русских аристократов. Но планы эти неожиданно изменились. Стало известным, что под Петербургом, в Царском Селе, открывается новое привилегированное учебное заведение - Царскосельский лицей - на каких-то совсем новых началах и что попасть в этот лицей - великая честь. Первоначально проект лицея, по-видимому, был составлен директором департамента Министерства народного просвещения [И.И.Мартыновым. - Сост.] по указаниям Сперанского [10]. Перед Пушкиными встал вопрос - куда же отдать сына? В иезуитский Петербургский пансион или в Царскосельский либеральный лицей? Либералы же в большинстве своем были масоны. Дело решилось случайно, благодаря личным знакомствам и связям с директором будущего лицея В.Ф.Малиновским [11] и директором Департамента Духовных Дел А.И.Тургеневым [12]. Оба были масонами и врагами иезуитов. Помогли связи и протекции поэта И.И.Дмитриева [13], который тогда был министром юстиции, и графа А.К.Разумовского [14], министра народного просвещения. Пушкин 12 августа 1811 года выдержал вступительные экзамены и был принят в число лицеистов. При приеме он познакомился и сразу же подружился с другим принятым лицеистом, И.И.Пущиным [15].
      Царскосельский Лицей открылся 19 октября 1811 года. На торжестве открытия присутствовали император Александр I, обе императрицы, великие князья, члены Государственного Совета, духовенство, министры, придворные и другие сановники. После кратких официальных речей И.И.Мартынова (директора департамента Министерства народного просвещения, одного из составителей лицейского устава) и директора Лицея В.Ф.Малиновского с большим пафосом произнес речь профессор политических наук А.П.Куницын [16], окончивший свое образование в Германии, в Геттингенском университете. Интересно, что, кроме Куницына, получили образование в Геттингенском университете еще и другие профессора Лицея: словесник А.И.Галич, математик Я.И.Карцев, историк И.К.Кайданов. Ближайшим помощником директора Лицея первое время был профессор Н.Ф. Кошанский, окончивший философское отделение Московского университета. Он преподавал латинский язык и русскую словесность. Кошанский, как и Малиновский, тоже был масон. Все вышеуказанные профессора были ревнителями традиции масона Новикова [17]. Немецкий язык и немецкую словесность преподавал профессор Ф.М.Гауеншильд, масон, при помощи которого Сперанский предполагал устроить специальную масонскую ложу, в которую хотел привлечь русских архиереев, склонных к реформации. Этот странный проект Сперанский не осуществил. Такой подбор преподавателей удовлетворял планам Сперанского, но министр народного просвещения граф Алексей Кириллович Разумовский в это время уже разочаровался в масонстве и, ставши поклонником иезуитов, почитал известного философа Жозефа де Мэстра [18], мечтавшего о насаждении в России католицизма. Но самым своеобразным преподавателем Лицея был профессор французской литературы де Будри. Это был его псевдоним, а настоящая фамилия его была Марат, и он был родным братом знаменитого якобинца Марата [19]. Законоучителем был назначен настоятель придворной церкви священник Николай Васильевич Музовский. 21 января 1816 года на место о. Николая законоучителем Лицея был назначен о. Гавриил Полянский. В сентябре же этого 1816 года на место о. Гавриила был назначен священник Герасим Петрович Павский [20] (впоследствии известный враг митрополита Филарета) [21]. Между прочим, выпускной экзамен по Закону Божию, состоявшийся 16 мая 1817 года, происходил в присутствии князя Голицына (исправлял должность министра народного просвещения), архимандрита Филарета (Дроздова), впоследствии знаменитого Московского митрополита, архимандрита Иннокентия (Смирнова) и о. Герасима Павского.
      Первый директор Лицея, Василий Федорович Малиновский, окончил Московский университет. Интересно отметить, что он был автором книги "Рассуждение о мире и войне", в которой проводилась чисто масонская идея проекта вечного мира, при помощи международного трибунала наций, где должны были решаться все спорные вопросы международной политики.
      Между прочим, в "Первой программе записок" (автобиографических) Пушкин упоминает: "Иезуиты. Тургенев. Лицей", а под датой "1811 год" пишет: "Мое положение. Философские мысли. Мартинизм". Из этого можно заключить, что Пушкин, по-видимому, до некоторой степени отдавал себе отчет о характере педагогической среды Лицея, где ему пришлось провести 6 лет.
      Из всего вышесказанного о Лицее следует признать, что это учебное заведение не могло не иметь нравственно и политически развращающего влияния. И недаром позднее Пушкин говорил: "Проклятое мое воспитание", вспоминая лицей.
      23 марта 1814 года скончался первый директор Лицея В.Ф.Малиновский. Во время похорон, на кладбище, у могилы В.Ф.Малиновского, Пушкин и Иван Малиновский [22] (сын покойного) дали клятву в вечной дружбе.
      27 марта министр народного просвещения Разумовский предлагает должность директора Лицея исправлять профессору Н.Ф.Кошанскому [23], а в правлении, кроме Кошанского и инспектора подполковника Степана Степановича Фролова, - заседать профессору А.И.Куницыну.
      В мае 1814 года проф. Н.Ф.Кошанский заболел "нервной горячкой" и уехал для лечения в Петербург. Вместо заболевшего преподавать русский и латинский языки приглашен проф. А.И.Галич [24]. По случаю тяжкой болезни Кошанского, Разумовский предписывает конференции принять управление Лицеем, а проф. А.И.Кайданову [25] вступить в должность ученого секретаря. 13 сентября 1814 года Разумовский, ввиду затянувшейся болезни Кошанского, предписывает исполнять обязанности директора профессору Ф.М.Гауеншильду [26]. 11 января 1816 года Разумовский увольняет Гауеншильда от должности директора Лицея; "исправление оной" поручается подполковнику С.С.Фролову [27], совместно с проф. А.И.Куницыным. 27 января 1816 года Указом Императора Александра I Сенату директор Петербургского педагогического института Е.А.Энгельгардт [28] назначается постоянным директором Лицея. (Между прочим, предшественник Энгельгардта - Гауеншильд оказался впоследствии осведомителем австрийского правительства.)
      Пушкин провел в Лицее 6 лет (с 1811 по 1817 г.). Окончил он по второму разряду, имея отлично только по русской и французской словесности и по фехтованию.
      Чувство "дружбы" было особенно развито у Пушкина; оно как бы компенсировало ему недостаток родительской любви и ласки в прошлом. В Лицее у него было много друзей: Пущин, про которого он позднее написал "Мой первый друг, мой друг бесценный"; Дельвиг, про которого после его смерти Пушкин писал Плетневу: "Никто на свете не был мне ближе Дельвига"; Кюхельбекер - поэт, с которым так смело и трогательно Пушкин обнялся, когда встретил его, перевозимого из Шлиссельбургской крепости в Динабургскую; Илличевский - тоже поэт; Малиновский, с которым Пушкин поклялся быть в вечной дружбе и которого трогательно вспомнил перед кончиной; Матюшкин, ставший моряком и под конец жизни бывший контрадмиралом и сенатором, которому посвятил несколько теплых строк Пушкин в своем стихотворении "19 октября 1825 г."; Вольховский - первый ученик, окончивший с большой золотой медалью, пленивший Пушкина своей спартанской воздержанностью и строгостью к себе; Яковлев - талантливый сочинитель романсов на слова Пушкина и Дельвига; Данзас - впоследствии секундант Пушкина на последней дуэли; Корсаков; Горчаков, с которым, правда, дружба была лишь в стенах Лицея. 19 октября - день открытия Лицея - всегда торжественно праздновался; по окончании Лицея лицеисты обычно собирались ежегодно в этот день. Пушкин посвятил этому дню несколько стихотворений: в 1825, 1827, 1828, 1831 и 1836 гг.
      В Царском Селе, в стенах Лицея, Пушкин начал писать свои первые стихи (детские опыты до нас не дошли). Когда "при кликах лебединых" (по выражению самого поэта), уединенному в аллеях царскосельского парка юноше "стала являться муза", он внимал ей всем существом: и душой и телом. И совершалось дивное и чудное чудо: "уродливый" Пушкин превращался в эти минуты в статного, стройного, изящного и красивого юношу. Раздвигались плечи, расширялась грудь, становились прекрасными походка и плавные движения рук, голова подымалась вверх, лицо преображалось, светлело внутренним восторгом, свидетельствуя о том, что поэт "приносит священную жертву Аполлону..." "Безобразный утенок" превращался в эти мгновения в "царскосельского лебедя". С годами эти метаморфозы стали случаться все чаще и чаще и каждый раз стали оставлять после себя глубокие следы: духовный рост поэта постепенно изменял весь его телесный облик.
      В дореволюционной русской живописи и скульптуре имеются замечательные произведения, запечатлевшие облик Пушкина в наиболее значительные моменты его "преображений". Такова, например, фигура Пушкина-лицеиста, читающего свои стихи на экзамене в Лицее, в присутствии Державина, на известной картине Репина [29]; такова фигура Пушкина (тоже написанная Репиным) на берегу моря (полотно Айвазовского); таков памятник Пушкину-лицеисту (работа академика Баха) в Царском Селе; таков барельеф поэта на памятнике 1000-летия России в Новгороде (работа Микешина); и, наконец, таков известный всей России памятник Пушкину в Москве (работы академика Опекушина). Все эти изображения Пушкина являют собою изумительные прозрения подлинного духовного и телесного облика поэта.
      Но облик Пушкина в произведениях советской живописи и скульптуры (см., напр.: "Пушкин в портретах и иллюстрациях" под редакцией Д.Д.Благого - Ленинград, 1951) изуродован до неузнаваемости. Вместо гениального поэта мы видим комсомольца, большевика-агитатора, циничного чекиста, а в лучшем случае - тип советского орденоносного писателя, заседающего на съезде Советов...
      Большую роль в деле умственного и нравственного развития лицеистов сыграла Отечественная война 1812 года. В лицейскую годовщину 1836 года Пушкин так вспоминал об этом времени:

      В 1815 году, на лицейском акте, Пушкин прочитал свое стихотворение "Воспоминания в Царском Селе" - в присутствии самого Державина. Пушкин сам об этом сообщает так: "Я прочел мои "Воспоминания в Царском Селе", стоя в двух шагах от Державина. Я не в силах описать состояние души моей: когда дошел я до стиха, где упоминаю имя Державина, голос мой отроческий зазвенел, а сердце забилось с упоительным восторгом...
      Не помню, как я кончил свое чтение; не помню, куда убежал. Державин был в восхищении; он меня требовал, хотел меня обнять... Меня искали, но не нашли".
      С этого замечательного дня можно считать, что юный Пушкин догнал своего великого учителя, самого крупного поэта XVIII века - Державина. Эти стихи Пушкина не только равны державинским, но местами - совершеннее. Знаменитые строчки, где упомянут Державин, были следующие:

      Тремя словами охарактеризована вся сущность формы державинских стихов.
      В своем романе "Евгений Онегин", в 8-й главе, Пушкин, вспоминая лицейские годы, когда ему стала являться муза, говорит о ней:

     
      Начитанность Пушкина при поступлении в Лицей была поразительная. В Лицее он продолжал так же много и жадно читать и за 6 лет учения, к концу курса, основательно ознакомился с историей литератур: античной, всеобщей (особенно французской) и русской (как XVIII века, так и начала XIX). Лицей был строго закрытое, с интернатом, учебное заведение, но в старших классах дисциплина значительно ослаблялась и лицеисты пользовались большей свободой в общении с внешним миром. 19 октября 1814 года в Царском Селе расположился прибывший из Парижа лейб-гвардии гусарский полк, среди офицеров которого позднее оказались такие культурные и образованные люди, как Чаадаев, Каверин, Николай Раевский-младший, с которыми в 1816 году познакомился и подружился Пушкин.
      Лицейский период поэтического творчества Пушкина, с 1813 по 1817 год, можно охарактеризовать как ученический, как пробу сил, как пробу голоса, как расправление молодых крыльев, как искание и совершенствование поэтических форм, как прислушивание к пробуждающимся порывам того чудесного душевного состояния, которое он позднее назовет божественным вдохновением. Ведь поэт только что вышел из отроческого возраста и вступил в первую весну своей юности. "Весной, при кликах лебединых, /близ вод, сиявших в тишине", стала являться ему муза, то есть в душе Пушкина родился поэтический дар. Дар этот сделался неотъемлемой частью всей жизни поэта. Все мысли, чувства, настроения, стремления, страсти, стали переплетаться с поэтическим даром. Живой по природе, игривый насмешливый ум, взрывной темперамент, рано проснувшиеся чувственные страсти стали искать себе выражения в изящных и музыкальных формах. Поэт мог бы сказать о себе словами Жуковского: "И для меня в то время было / жизнь и поэзия - одно".
      Искренность, откровенность, прямодушие, непосредственность, честность и смелость натуры Пушкина привели к тому, что почти все поэтическое творчество лицейского периода превратилось в лирическую декларацию о своих недостатках и пороках. Анакреонтический дух этой лицейской лирики был обусловлен психологией творчества юного поэта, пожинавшего сладкие на вкус, но горькие по существу плоды порочной наследственности и порочного семейного воспитания. Только этими последними влияниями и можно объяснить наличие в лицейской лирике непристойных стихов: "К Наталье", "Монах", "Тень Фонвизина" и "Тень Баркова".
      Главными учителями Пушкина в русской поэзии были Державин, Жуковский и Батюшков, затем Крылов и, в прозе, Карамзин. Огромное моральное влияние на Пушкина имел Жуковский, которого воистину можно назвать ангелом-хранителем поэта.
      Лично Пушкин познакомился с Жуковским будучи еще лицеистом, в 1815 году, когда Жуковский приезжал в Царское Село. Впоследствии Пушкин так вспоминал о первой их встрече:

      Несомненно, что в душе Пушкина, наряду с гнездившимися пороками, в глубине глубин его духа притаились и высокие добродетели, и светлые мысли, и чистые чувства, посеянные и тайно выпестованные добрыми влияниями бабушки и няни. Но если своими пороками и недостатками поэт вслух громко и задорно бравировал, то прекрасные ростки своих добродетелей он старался скрыть, бережно и тайно храня их от всех, как святая святых своей души. Эту черту личности Пушкина его известный биограф П.И.Бартенев [30] глубоко и правильно определил как "юродство поэта". Соглашаясь с этим определением, проф. С.Л.Франк прибавляет от себя: "Несомненно, автобиографическое значение имеет замечание Пушкина о "притворной личине порочности" у Байрона. Об этом же особенно полно и ясно говорит митрополит Анастасий в своей прекрасной книге - "Пушкин в его отношении к религии и Православной Церкви" (Изд. 2-е. Мюнхен, 1947). "Нельзя преувеличивать, - утверждает митрополит Анастасий, - значение вызывающих антирелигиозных и безнравственных литературных выступлений Пушкина также и потому, что он нарочито надевал на себя иногда личину показного цинизма, чтобы скрыть свои подлинные глубокие душевные переживания, которыми он по какому-то стыдливому целомудренному внутреннему чувству не хотел делиться с другими <...> Казалось, он домогался того, чтобы другие люди думали о нем хуже, чем он есть на самом деле, стремясь скрыть "высокий ум" "под шалости безумной легким покрывалом".
      В 1817 году Пушкин окончил лицей и после короткого пребывания в селе Михайловском и в селе Тригорском (где он познакомился и подружился с семьей культурной помещицы Прасковьи Александровны Осиповой) [31], поселился в Петербурге. Уезжая из села Тригорского, он написал стихотворение "Простите, верные дубравы", которое заканчивается так:

      Последние слова чрезвычайно характерны для Пушкина: в нем самом было это редкое гармоническое сочетание эстетической одаренности и ума.
      В стихотворении 1825 г. "Вакхическая песня" Пушкин вновь повторил эту же мысль: "Да здравствуют музы, да здравствует разум!" В душе Пушкина были и "музы", и "разум". (Известная работа М.О.Гершензона - "Мудрость Пушкина".) О духовном содержании поэзии и мысли Пушкина в необъятной литературе о нем вообще (со всех других точек зрения) имеется мало серьезных исследований. Кроме вышеуказанной книги Гершензона, можно указать только несколько светских авторов, писавших на эту тему: Мережковский, Айхенвальд, Франк, Струве, Цуриков, Гофман, И.А.Ильин, А.В.Тыркова, и три выдающихся работы высоких духовных писателей: архиепископа Никанора Херсонского и Одесского - "Беседа о Пушкине" ("Душеполезное Чтение", 1899), митрополита Антония (Храповицкого) - "Пушкин как нравственная личность и православный христианин" (Белград, 1929) и две работы митрополита Анастасия, первоиерарха Русской Зарубежной Церкви, - "Пушкин в его отношении к религии и Православной Церкви" (Мюнхен, 1947) и "Нравственный облик Пушкина" (Джорданвилль, 1949). У последних трех авторов дается целостный, правдивый, правильный, документально точный, убедительный и живой нравственный образ Пушкина как христианина. После чтения работ этих трех авторов нельзя без чувства нравственного негодования и омерзения знакомиться с недобросовестными "исследованиями", стремящимися изобразить Пушкина атеистом, материалистом, революционером, мечтавшим о коммунизме. Ни один писатель в мире не мог бы так обрушиться на коммунизм со всей мощью своего гениального ума, со всем благороднейшим своим сердцем и со всей своей непреклонной и неподкупной волей, как обрушился бы Пушкин, будь он жив в настоящее время.
      Период жизни Пушкина с 1818 по 1820 г. - это период "Зеленой лампы". (Название случайное: друзья Пушкина собирались у Никиты Всеволодовича Всеволожского, у которого дома была зеленая лампа.) Всеволожский был сын камергера, богач. Служил вместе с Пушкиным в Коллегии иностранных дел. "Лучший из минутных друзей моей минутной молодости" - так иронически-грустно отзывался о нем впоследствии Пушкин. У Всеволожского собирались для кутежей, попоек, картежной игры, легких бесед, но иногда тут поднимались и политические разговоры, инспирируемые проникавшими на эти собрания членами тайных обществ (С. Трубецкой, Я. Толстой, Ф. Глинка и др.) В жизни Пушкина этот период "Зеленой лампы" был периодом нравственных падений и политических заблуждений. Но чуткая душа поэта нашла в себе силы вылезти из нравственного болота, и символом этой победы явилось стихотворение "Возрождение" (1819).

      Пушкин падал, но раскаивался и подымался. Пушкин грешил, но грехов не забывал и мучился при воспоминании о них. Чрезвычайно характерно в этом отношении стихотворение "Воспоминание", написанное в 1828 г. В нем имеются такие покаянные строки:

     Примечания